А превратиться в крепко пьющего может любой пьющий умеренно. Сами понимаете, да?
История болезни, приведённая ниже — очень поучительна. Смотрите, какой это был мужчина. С большим интеллектом, с лидерскими качествами, быстро выбился в начальники. Семья — обеспеченная, сумасшедших в роду нет… А итог жизни — инвалид с 35 лет, брошенный всеми.
Отчего он превратился в слабоумного? А инсульт ударил. Инсульт на почве частого пития. И всё. Человек пропал.
Обратите внимание на то, что этот мужчина до последнего пытался сам лечиться. Жаль, жена ему попалась глупая и покрывала его пьянство от сослуживцев, по его требованию. А потом просто бросила…
Наблюдение картины болезни с деменцией
Н. Т. 1922 года рождения, инвалид 1 группы.
Анамнез. Родился в семье служащего вторым ребенком по счёту. Душевнобольных в семье не было. Отец злоупотреблял алкоголем. Рос хороших материальных условиях.
Физическое интеллектуальное развитие протекало правильно. На восьмом году пошёл в школу. Учился хорошо и в 17 лет окончил десятилетку. По окончании школы поступил в педагогический институт, который закончил в 1943 году.
Сразу же после окончания учебы был призван в армию, где прослужил год. Был демобилизован в связи с обострением остеомиелита правого бедра, которым страдал с 12-летнего возраста.
После демобилизации два года работал начальником отдела, а с 1946 года перешел на работу в профсоюзные органы. В 1946 году был направлен на учебу в Москву в Высшую школу профдвижения, которую окончил в 1948 году со специальностью экономиста.
3 года работал в управлении финансов на должности старшего экономиста и некоторое время служил в той же должности в профсоюзе пищевой промышленности. В 1948 году женился, имеет одного ребенка.
По характеру всегда был общительным, весёлым, разговорчивым, но несколько внушаемый. В течение жизни, кроме хронического остеомиелита и дифтерии, в детстве ничем не болел.
Алкоголь начал употреблять во время семейных праздников в 16-17 лет. С переездом в Москву во время учебы в школе стал пить чаще, иногда доходил до состояния выраженного опьянения.
В 1948 — 1949 годах по роду службы часто выезжал в длительные командировки на предприятия пищевой промышленности, в том числе и на ликеро — водочные заводы. Его всюду бесплатно угощали, и месяцами ежедневно приходилось пить водку.
Так продолжалось до 1952 года. С этого времени у него появилась осознанное влечение к алкоголю, образовался круг знакомых, с которыми имел обыкновение пить по окончании рабочего времени, почти ежедневно. Дозы принимаемого алкоголя все возрастали.
Появившиеся в 1952 году стремления к алкоголю, с которыми тогда еще мог справиться, в 1955 году сделались компульсивными. Стал систематически опохмеляться по утрам, чтобы иметь возможность работать. В состоянии похмелья испытывал головные боли, жажду, дрожали руки, плохо соображал. В этот период времени выпивал до 1 л водки в день.
Так продолжалось до 56 года. Пьянство стало сильно мешать работе. Чувствуя, что не может преодолеть влечение к алкоголю и прекратить пьянство, в марте 1956 года по собственному желанию был стационирован в алкогольную клинику. Это обстоятельство сумел скрыть от сотрудников по работе, приурочив лечение к очередному отпуску. Больному был проведён курс апоморфинотерапии, по окончании которого воздерживался от алкоголя около 6 месяцев.
С осени 1956 года снова начал злоупотреблять алкоголем. Пил ежедневно, похмеляясь по утрам. Часто приходилось пить водку и во время обеденного перерыва, для того, чтобы ликвидировать появившиеся к этому времени признаки абстиненции. Перестал принимать прежние меры предосторожности для маскировки своего пьянства. Не пытался сопротивляться возникавшие увлечению к алкоголю. Жена, не выдержав безобразного поведения больного в состоянии опьянения, ушла вместе с ребёнком из дома.
В 1957 году начал временами не являться на работу, предварительно извещая своего начальника о том, что он заболел. В июле того же года был повторно стационарован в психиатрическую больницу, но на этот раз уже не по собственному желанию. Лечился антэтилом, получив на курс 10 г препарата. Через месяц после выписки снова начал злоупотреблять алкоголем, выпивая за сутки дробными порциями до 1,5 л водки. С этого времени начал продавать вещи.
К концу 1957 года выпивал ежедневно до 2 л водки в день, возвращаясь домой в состоянии тяжелого опьянения. Часто не помнил, каким образом добирался домой. Так продолжалось с июля до середины декабря 1957 года ежедневно. С начала декабря 1957 года постепенно стала усиливаться головная боль, появилась общая слабость, начала слабеть правая рука и нога. Не мог долго писать из-за слабости в руке. Хотя слабость в руке и ноге увеличивалась, не прекращал ходить на работу и ежедневно пить водку.
16 декабря прибыл домой, как всегда, в состоянии опьянения. В этот день чувствовал себя особенно плохо: с трудом ходил, едва добрался до места службы. Проснулся ночью лежащим на полу под столом. Не мог говорить, хотя обращенную к нему речь понимал. Не мог двигать правой рукой и ногой. Соседями была вызвана скорая помощь, и больного отправили в неврологическое отделение 2 городской больницы, где находился 2,5 месяца.
За время лечения в больнице паралич правых конечностей не исчез. Речь стала постепенно восстанавливаться через полтора месяца. Очень плохо выговаривал слова, часто не мог подыскать нужного термина. Кровяное давление в больнице измерялось регулярно, причём ни разу не было обнаружено повышение его более чем 140 на 80. Не превышала 37 градусов.
Больной был консультирован профессором Гринштейном, который расценил имеющиеся расстройство как признаки тяжёлой алкогольной энцефалопатии и рекомендовал приёмы тиамина. После выписки из больницы дважды лечился в стационарах по поводу неврологических расстройств.
Постепенно движение в руке и ноге частично восстановилась, и с начала 1959 года стал самостоятельно выходить на улицу. Речь улучшилось значительно. Около полутора лет не пил, так как был прикован койке.
С конца 1958 года друзья и приятели начали приносить водку домой, а с 1959 года стал приобретать её сам. К этому времени относится падение суточной толерантности до 0, 8 л.
Вскоре обменял свою комнату на меньшую, получил компенсацию около 5.000 руб, которые пропил в течение недели. Сумел пропить почти всю обстановку и одежду.
Когда переехал в новую комнату, соседки вынуждены были дать ему рубашку. Спал на диване без постельного белья.
Летом пил почти каждый день сквере, куда приходил со своим стаканом. Это один из способов пить без денег. Владелец стакана, дающий его напрокат алкоголикам для дележа бутылки, получает в виде платы какую-то долю водки. Вовремя попоек его неоднократно били, попадал в милицию.
В квартире никогда не скандалит, ценит хорошее отношение к себе со стороны соседок, которые его кормят, отбирают пенсию, чтобы он не мог её пропить в день получки, отдают ему носильные вещи своих мужей.
Ничего не читает, нигде, кроме сквера, который используется для встречи с собутыльником, не бывает. Крайне неряшлив: никогда не моет руки, уборной не пользуется, комната заставлена горшками и бутылками, в которые испражняется. Довел свое жилище до такого состояния, что за время его пребывания в больнице соседи вынуждены были провести ремонт его комнаты за свой счёт, чтобы избавиться от постоянного запаха в квартире.
В зимнее время, когда не может выйти на улицу, часами ничем не занят, смотрит в окно. От предложения пойти в инвалидный дом отказывается. В последнее время суточная толерантность — 300 г водки.
Психическое состояние. Больной в ясном сознании. Охотно отвечает на вопросы. Правильно ориентируется во времени, месте и окружающей обстановке.
Быстро освоился с отделением: познакомился с больными, вступил в контакт с персоналом. Держится просто и естественно. Стремится обстоятельно ответить на задаваемые ему вопросы. Мимика достаточно живая и адекватная содержанию речи и ситуации.
Считает себя больным, очень вяло просит полечить его от алкоголизма, но серьезного намерения на самом деле не имеет. На соответствующий вопрос откровенно признался, что бросать пить не собирается, так как жизнь «будет тошной». «А что делать в моём положении? Только пить».
К своему злоупотреблению алкоголем относится без критики. Рассказывает о пьяных эксцессах с явным удовольствием и даже несколько бравирует. Благодушно улыбаясь, сообщил, что один раз за драку в сквере его доставили в отделение милиции. Похвастался тем, что костылем ударил милиционера. Также без стеснения говорит о том, что пьёт на деньги приятелей.
Пытается объяснить усиление пьянства в определенные периоды жизни уважительными причинами: болезнью матери, конфликтами с женой, напряженной работой.
Явно заметно стремление истолковывать некоторые факты выгодном для себя свете, вызывать к себе жалость.
Например, солгал, заявив о том, что жена оставила его, когда у него развился паралич. Стремясь доказать не алкогольное происхождение паралича, выдумал историю о повышенных цифрах кровяного давления в 1957 году и предлагал врачам лечить его от гипертонии. Не смутился, когда врач рассказал ему о результатах проверки этих сведений.
На какую бы тему ни начиналось беседа, больной обязательно сводит её к разговору о потреблении алкоголя, а исчерпав запас своих воспоминаний, жалуется на боль в руке и затруднения при ходьбе.
Круг интересов резко сужен. Безразличен к политическим новостям, книгам и даже своей специальности. В отделении часами сидит на скамейке, с наслаждением выслушивая воспоминания о других больных о прелестях злоупотребления алкогольными напитками.
Своё нежелание чем-либо заняться объясняет болями в руке и тут же начинает усиленно растирать пальцы поражённой конечности. Свою нелюбовь к чтению объясняет резью в глазах.
Память значительно снижена. Путается в датах собственной жизни, не может запомнить имени-отчества врача, фамилии соседей по палате. В прошлом владел английским языком, но при специальной проверке обнаруживается почти полная потеря этих знаний. При волнении появляется заметное нарушение речи — затруднения в подыскивая и нужного слова.
При экспериментально-психологическом исследовании отмечается бедность речи. Сложные фразы повторяет сокращённо и аграмматично. Не различает смысла малопривычных и не опирающихся на конкретное чувственное восприятие словесных структур.
Потерял способность оперировать некоторыми абстрактными понятиями. Не может припомнить столицы ряда европейских стран. Из шести дважды повторённых слов запомнил только четыре. Запоминание пар слов также удается плохо. Счёт в обратном порядке очень затруднен. Оппозиционные фонемы произносят правильно.
Смысл и назначение отдельных коротких фраз понимает полностью.
На свою несостоятельность в решении поставленных перед ним задач дал заметную эмоциональную реакцию — обиделся на лечащего врача. Однако, узнав, что исследование может помочь определить степень снижения трудоспособности, успокоился.
Критике к снижению своих возможностей недостаточна. Высказывает намерение работать переводчиком с английского, хотя при проверке обнаружилось, что он забыл значение самых обиходных слов этого языка.
Настроение обычно безмятежное. Довольно легко вызвать у него реакцию благодушия, начав расспрашивать о злоупотреблении алкоголем. Над своим будущим не задумывается.
Катамнез. После выписки сразу же начал систематическое злоупотребление алкоголем, пил с утра. Не убирал в комнате. Пропивал пенсию. Дежурил со стаканом возле палаток, где продают спиртные напитки.
Пояснения к истории болезни
У больного развилась картина диффузного слабоумия. По всей вероятности, непосредственной причиной инсульта явился тромбоз одной из веток средней мозговой артерии. В пользу тромбоза говорит высокий протромбиновый индекс, отмечающийся вскоре после возникновения острого сосудистого синдрома.
Спустя 4 года после этого протромбиновый индекс также остается достаточно высоким. Кроме того, за тромбоз говорит медленное развитие синдрома.
Интерес данного типа в течение болезни заключается в том, что возникший сосудистый синдром нельзя объяснить гипертонией, атеросклерозом или энтеритом — болезнями, не найденными у больного Да и не свойственными столь молодому возрасту.
Следовательно, наиболее вероятной причиной катастрофического течения алкоголизма в данном случае — был сам фактор хронической интоксикации.
